17.02.2012 в 03:18
Пишет Las armas secretas:ознакомила с той красотой меня Venezuela:
От первого до последнего ) Автор - Сидхётт
1).Длинные волосы прячут лицо. "Прохоров, хватит болтать на уроках!".
Может всю жизнь ты и был подлецом, только остался теперь идиотом.
(За серыми окнами только кольцо многоэтажек, да блеск позолоты).
Каждому бреду отмерен свой срок - хочется вырваться с криком "довольно!".
"Ты мне мешаешь вести урок". (Впрочем, и спать не даешь спокойно).
За серыми окнами ливень и смог. Просто смотреть - это даже не больно.
Много тоски, слишком много тоски - хочется просто уйти и напиться.
Окрик негромкий "не знаешь - учи!". Ночью опять почему то приснится
Наглый мальчишка у школьной доски - пыль меловая блестит на ресницах.
(Снова курить до пяти у окна - наглый мальчишка всего лишь школьник.
Жизнь по нулям и неделя без сна - можно свихнуться, ну что же...
Pure morning...)
читать дальше2).тридцать лет — как дурная привычка-резина. тридцать два, если (бред) говорить по факту.
10 лет ты мешал никотин с кофеином и, наверное, в сорок умрешь от инфаркта.
ну а впрочем — смирился. дурная натура. по утрам яркий свет обжигает глаза.
говорят. «еще молод. следит за фигурой. всем хорош, только где-то забыл тормоза».
и еще говорят «это сродни таланту — так любить, как птенцов, этих странных детей».
ты не любишь детей. ты же физик. константа. просто ждешь от судьбы лишь дурных новостей.
просто поиск пути, просто — жечь междометья, и срывать поцелуи-усмешки Зимы.
это просто — так жить. по осенним столетьям собирать… ерунду. не филолог, увы.
у доски — как стрела. «из закона Кулона можно вывести…». прост, как решенье задач.
хоть кричи: «подходи, распродажа купонов: выступает отменно мальчишка-палач!»
и так жить еще год. каждый миг – будто мимо. будто что-то не слышал, не знал, позабыл…
а зима обретает усмешку и имя.
— дополнительно— в пять?
— как обычно, Кирилл.
3).у тебя — пожизненный желтый смог. у него, наверное, по другому.
« а ты знаешь, в физике — тот же Бог обозначил даже законы Ома,
ну а если глубже копнуть, смотри, — даже груши с веток летят логично.
этот Бог — он в нас, и в земле, внутри, только мы не верим в него привычно…»
и откуда темы такие? бред. ну какие боги? одни законы
делят мир на «да», делят мир на «нет» и доводят вас до черты излома
где к чертям богов, где к чертям друзей, да и к ним же — все, чтобы раз коснуться….
ты привычно кажешься веселей и опять не в силах потом очнуться.
а он смотрит. смотрит тебе в глаза, не желая видеть твоих намеков.
ты давно не против, ты только за, и случайно, сумрачно, ненароком…
он прямой, как сталь; он, как дервиш, слеп, а тебе так искренне сносит крышу
что уже не жаль. этот взгляд — как стек, а лететь-то хочется выше, выше…
а на завтра — тест да с пяток задач и опять к доске отвечать, наверно
тот дурной пример где десяток кляч да с такой-то скоростью тащат в Вену
непомерный груз — седину и смог из его зрачков… тебе стало легче?
— да, Кирилл, ты сможешь, считай, что смог. а ЕГЭ…
все бестолку.
чет на нечет.
4).Бери — с коленей до лица. Бери-те — я уже привык.
И ало-алый аттестат, и «он мой лучший ученик!».
Медаль — железка. Тяжесть рук. В подкорке бьется только горечь.
И слезы. слезы. Наш класс.рук. всегда щедра была на горе.
]Скажите что-нибудь теперь. Скажите — больше нас не будет.
Я просто — Вам (тебе. тебе!)… для Вас бью душу, как посуду.
Я знаю все, что может дать в семнадцать лет учебник школьный
и даже больше, это да… за это — Вам спасибо. Больно.
И выпускной. Вино — что соль. ЕГЭ я сдал на девяносто,
ошибок — две, но толку — ноль, и если б было все так просто
как в тестах. Только это жизнь. И не смотреть. Не сомневаться.
Скажите что-нибудь!
Скажи!
Мне завтра будет восемнадцать.
5).Перекличка с утра, а до этого — чашка чая плюс желанье лечь звездой и уже не встать.
Корабельников, Милославский, Литов, Нечаев, Нигижинский, ну, да, и Прохоров — на местах.
Остальные придут чуть позже, у них там допы по истории, по чему-нибудь-там-еще.
Впереди целый день, работы еще с Акрополь, время тянется, время через тебя течет.
До ЕГЭ еще целый месяц, потом все лето можно будет смотреть, как солнце идет в зенит.
А пока проверяешь правильность их ответов и от всей этой чуши даже в ушах фонит.
Тут хорош только Прохоров — местный подпольный гений; он серьезен как Авиценна и полицай.
Да, и вправду хорош, и это твоя проблема — жаль, конечно, но это бестолку отрицать.
Он не то что бы стал великой какой напастью, просто тонок, светловолос и вполне красив.
И ты смотришь, но он не видит (пожалуй, к счастью) что у тебя почти не осталось сил.
Смотришь — и что-то щелкает между ребер, где-то на фоне слышится тихий звон.
Мальчик. Ресницы. Линии рук и бедер. Острые плечи. Светел, смешлив, умен.
Успокойся, ты даже Гумберт — и тот хреновый, зато получился сдержанный педагог.
Если ты сдержишься, ангел замолвит слово, и на тебя посмотрит чуть мягче Бог.
Он же закончит скоро. Ума и силы будет в нем столько, что просто тушите свет.
Педофилия — это статья, Корнилов.
Детке семнадцать.
Есть аргументы?
Нет.
6).В уголках глаз морщины едва-едва, вид помятый, рубашка в стирке.
Зеркала зафиксируют — тридцать два. И почти что навесят бирку,
ту, из морга, где сказано — Джонни Д.* образцовый вполне покойник.
В доме кофе, а значит — не быть беде. Чашку ставишь на подоконник.
Их там двадцать мальчишек. Выпускники. Каждый смотрит, как инквизитор.
Физмат класс. Бестолковы, но высоки. И у каждого репетитор.
Помогает ли — черт их, не проверял, но задачки решают четко,
на раз-два. Первосортный материал. Так железо куют в решетки.
Он как все. Светлый свитер, худые ноги и на пальцах следы чернил.
Но его, только дайте мне право, Боги, я другому бы научил.
Но смотрю и молчу, да и что тут скажешь. Он же школьник. Табу. Тупик.
А в глазах его увлеченность даже, впрочем, к этому я привык
и держусь, но, господи, этот мальчик… в голове будто дым да смог.
Я горжусь собой, ну а как иначе, тут не каждый сдержаться б смог.
У доски решает, и солнца свет в волосах остается нимбом.
Он, конечно, правильный дал ответ — ноль.
Зеро.
Статус Кво.
Ин Лимбо.
*Джон Доу
7).Статен, как крейсер аврора,
Андрей Вархола.
Вы встали на линии гола,
обстрела,
фола.
Всё это — просто твой подсердечный голод.
Жажда раздеть, и жажда остаться голым.
Четкой немецкой статью,
холодной сталью.
Сердце, конечно, биться не перестало.
«Видишь — меня осталось чертовски мало,
видишь — я просто чертов кусок металла».
Жжет и вскипает вольтовой,
током бьёт.
То, что нас мучает, то нас потом убьёт.
Чувства хотел — скули теперь, как койот,
слушай, как между ребрами вертолёт
взлетает,
слушай,
как из тебя прорастает лёд.
Слушай,
у них уже выпускной — пора,
доказывать, что ты слеплен не из ребра.
Вам остаются тихие вечера
где-то в далеком будущем.
Где-то в танце.
В целом все это просто, на раз-два-три.
«Может, пройдемся?».
Рыжие фонари
видят, как хлещет свет у тебя внутри.
К черту экзамены, тесты и буквари.
Два часа ночи, три часа до зари.
Теплые пальцы.
И ссылочка на всякий случай ) И там еще несколько есть, по-моему.
www.diary.ru/~neverseptember/?tag=3835767
URL записиОт первого до последнего ) Автор - Сидхётт
1).Длинные волосы прячут лицо. "Прохоров, хватит болтать на уроках!".
Может всю жизнь ты и был подлецом, только остался теперь идиотом.
(За серыми окнами только кольцо многоэтажек, да блеск позолоты).
Каждому бреду отмерен свой срок - хочется вырваться с криком "довольно!".
"Ты мне мешаешь вести урок". (Впрочем, и спать не даешь спокойно).
За серыми окнами ливень и смог. Просто смотреть - это даже не больно.
Много тоски, слишком много тоски - хочется просто уйти и напиться.
Окрик негромкий "не знаешь - учи!". Ночью опять почему то приснится
Наглый мальчишка у школьной доски - пыль меловая блестит на ресницах.
(Снова курить до пяти у окна - наглый мальчишка всего лишь школьник.
Жизнь по нулям и неделя без сна - можно свихнуться, ну что же...
Pure morning...)
читать дальше2).тридцать лет — как дурная привычка-резина. тридцать два, если (бред) говорить по факту.
10 лет ты мешал никотин с кофеином и, наверное, в сорок умрешь от инфаркта.
ну а впрочем — смирился. дурная натура. по утрам яркий свет обжигает глаза.
говорят. «еще молод. следит за фигурой. всем хорош, только где-то забыл тормоза».
и еще говорят «это сродни таланту — так любить, как птенцов, этих странных детей».
ты не любишь детей. ты же физик. константа. просто ждешь от судьбы лишь дурных новостей.
просто поиск пути, просто — жечь междометья, и срывать поцелуи-усмешки Зимы.
это просто — так жить. по осенним столетьям собирать… ерунду. не филолог, увы.
у доски — как стрела. «из закона Кулона можно вывести…». прост, как решенье задач.
хоть кричи: «подходи, распродажа купонов: выступает отменно мальчишка-палач!»
и так жить еще год. каждый миг – будто мимо. будто что-то не слышал, не знал, позабыл…
а зима обретает усмешку и имя.
— дополнительно— в пять?
— как обычно, Кирилл.
3).у тебя — пожизненный желтый смог. у него, наверное, по другому.
« а ты знаешь, в физике — тот же Бог обозначил даже законы Ома,
ну а если глубже копнуть, смотри, — даже груши с веток летят логично.
этот Бог — он в нас, и в земле, внутри, только мы не верим в него привычно…»
и откуда темы такие? бред. ну какие боги? одни законы
делят мир на «да», делят мир на «нет» и доводят вас до черты излома
где к чертям богов, где к чертям друзей, да и к ним же — все, чтобы раз коснуться….
ты привычно кажешься веселей и опять не в силах потом очнуться.
а он смотрит. смотрит тебе в глаза, не желая видеть твоих намеков.
ты давно не против, ты только за, и случайно, сумрачно, ненароком…
он прямой, как сталь; он, как дервиш, слеп, а тебе так искренне сносит крышу
что уже не жаль. этот взгляд — как стек, а лететь-то хочется выше, выше…
а на завтра — тест да с пяток задач и опять к доске отвечать, наверно
тот дурной пример где десяток кляч да с такой-то скоростью тащат в Вену
непомерный груз — седину и смог из его зрачков… тебе стало легче?
— да, Кирилл, ты сможешь, считай, что смог. а ЕГЭ…
все бестолку.
чет на нечет.
4).Бери — с коленей до лица. Бери-те — я уже привык.
И ало-алый аттестат, и «он мой лучший ученик!».
Медаль — железка. Тяжесть рук. В подкорке бьется только горечь.
И слезы. слезы. Наш класс.рук. всегда щедра была на горе.
]Скажите что-нибудь теперь. Скажите — больше нас не будет.
Я просто — Вам (тебе. тебе!)… для Вас бью душу, как посуду.
Я знаю все, что может дать в семнадцать лет учебник школьный
и даже больше, это да… за это — Вам спасибо. Больно.
И выпускной. Вино — что соль. ЕГЭ я сдал на девяносто,
ошибок — две, но толку — ноль, и если б было все так просто
как в тестах. Только это жизнь. И не смотреть. Не сомневаться.
Скажите что-нибудь!
Скажи!
Мне завтра будет восемнадцать.
5).Перекличка с утра, а до этого — чашка чая плюс желанье лечь звездой и уже не встать.
Корабельников, Милославский, Литов, Нечаев, Нигижинский, ну, да, и Прохоров — на местах.
Остальные придут чуть позже, у них там допы по истории, по чему-нибудь-там-еще.
Впереди целый день, работы еще с Акрополь, время тянется, время через тебя течет.
До ЕГЭ еще целый месяц, потом все лето можно будет смотреть, как солнце идет в зенит.
А пока проверяешь правильность их ответов и от всей этой чуши даже в ушах фонит.
Тут хорош только Прохоров — местный подпольный гений; он серьезен как Авиценна и полицай.
Да, и вправду хорош, и это твоя проблема — жаль, конечно, но это бестолку отрицать.
Он не то что бы стал великой какой напастью, просто тонок, светловолос и вполне красив.
И ты смотришь, но он не видит (пожалуй, к счастью) что у тебя почти не осталось сил.
Смотришь — и что-то щелкает между ребер, где-то на фоне слышится тихий звон.
Мальчик. Ресницы. Линии рук и бедер. Острые плечи. Светел, смешлив, умен.
Успокойся, ты даже Гумберт — и тот хреновый, зато получился сдержанный педагог.
Если ты сдержишься, ангел замолвит слово, и на тебя посмотрит чуть мягче Бог.
Он же закончит скоро. Ума и силы будет в нем столько, что просто тушите свет.
Педофилия — это статья, Корнилов.
Детке семнадцать.
Есть аргументы?
Нет.
6).В уголках глаз морщины едва-едва, вид помятый, рубашка в стирке.
Зеркала зафиксируют — тридцать два. И почти что навесят бирку,
ту, из морга, где сказано — Джонни Д.* образцовый вполне покойник.
В доме кофе, а значит — не быть беде. Чашку ставишь на подоконник.
Их там двадцать мальчишек. Выпускники. Каждый смотрит, как инквизитор.
Физмат класс. Бестолковы, но высоки. И у каждого репетитор.
Помогает ли — черт их, не проверял, но задачки решают четко,
на раз-два. Первосортный материал. Так железо куют в решетки.
Он как все. Светлый свитер, худые ноги и на пальцах следы чернил.
Но его, только дайте мне право, Боги, я другому бы научил.
Но смотрю и молчу, да и что тут скажешь. Он же школьник. Табу. Тупик.
А в глазах его увлеченность даже, впрочем, к этому я привык
и держусь, но, господи, этот мальчик… в голове будто дым да смог.
Я горжусь собой, ну а как иначе, тут не каждый сдержаться б смог.
У доски решает, и солнца свет в волосах остается нимбом.
Он, конечно, правильный дал ответ — ноль.
Зеро.
Статус Кво.
Ин Лимбо.
*Джон Доу
7).Статен, как крейсер аврора,
Андрей Вархола.
Вы встали на линии гола,
обстрела,
фола.
Всё это — просто твой подсердечный голод.
Жажда раздеть, и жажда остаться голым.
Четкой немецкой статью,
холодной сталью.
Сердце, конечно, биться не перестало.
«Видишь — меня осталось чертовски мало,
видишь — я просто чертов кусок металла».
Жжет и вскипает вольтовой,
током бьёт.
То, что нас мучает, то нас потом убьёт.
Чувства хотел — скули теперь, как койот,
слушай, как между ребрами вертолёт
взлетает,
слушай,
как из тебя прорастает лёд.
Слушай,
у них уже выпускной — пора,
доказывать, что ты слеплен не из ребра.
Вам остаются тихие вечера
где-то в далеком будущем.
Где-то в танце.
В целом все это просто, на раз-два-три.
«Может, пройдемся?».
Рыжие фонари
видят, как хлещет свет у тебя внутри.
К черту экзамены, тесты и буквари.
Два часа ночи, три часа до зари.
Теплые пальцы.
И ссылочка на всякий случай ) И там еще несколько есть, по-моему.
www.diary.ru/~neverseptember/?tag=3835767